Ох. Я написала фанфик. Сама себе не верю.
Be afraid. Be very afraid!
Так вот.
Если так можно выразиться,
fandom - "Последний кольценосец" Еськова.
rating - наверно, PG
pairing - Тангорн/Грагер
beta - несравненная DieMerchen
а blame, ес-но, на ней же =)
"Из неизданных такато барона Тангорна"
Умбар… Пронзительно-синее небо над головой и перламутрово-зелёные волны, мерно бьющиеся о парапет. Отдающаяся звоном в ушах мешанина из чаячьих криков и воплей торговцев, зычных возгласов моряков и смешливого визга уличных девок, все ароматы портового города – пряности и рыба, фрукты и уксус, пот и благовония – всё это вновь и вновь кружит голову и пьянит кровь. Он провел в этом городе всего лишь полгода – целых полгода, узнал его со всех сторон, вошел в свет и проник в ряды хармианского братства, но всё равно, стоит ему на миг отвлечься, и Умбар снова закружит, поразит, ошеломит, а потом опять прикинется старым знакомцем…
Порой ему казалось, что вот-вот, стоит незаметно оглянуться, а может, ещё лишь раз поглубже вдохнуть или просто провести рукой по шершавой стене дома, каких много в Старом Городе – и он наконец поймет это место, поймет его душу и сможет спокойно смотреть в это бесконечно глубокое небо, купаться в плавленом меду солнца, затопляющем улицы уже к началу дня и столь неохотно оставляющем город сумеркам – и, быть может, напишет то самое последнее такато, ради которого и творит каждый мастер слова. Но нет – раз за разом это «почти», это «чуть-чуть» отступает, растворяется в тени улочек, в плеске воды в канале, в тонком запахе орхидеи меотис, которыми торгует та девушка на площади, что вчера провела с ним ночь. И снова молодому гондорскому барону приходится вглядываться и вслушиваться… Не забывая, впрочем, о задании.
Тогда, полгода назад, он по-детски обиделся на фарамирова резидента, барона Грагера, и лишь сейчас начал понимать – и впрямь, тоже нашелся шпион-мастер литературного перевода! Жизнь в далеком и таком притягательном городе оказалась мало похожей на мечты. Вернее, совершенно на них не похожей. Философы и поэты почему-то не имели привычки писать о том, как легко заблудиться в улочках Старого Города, и как трудно потом выбраться назад; о том, как виртуозно обчищают карманы на северном рынке, и какие волдыри вскакивают на ладонях после дня гребли по прекрасным каналам (и как гондольеры выдерживают?); и разумеется, никто из них не упоминал о том, что литературным языком в Умбаре не пользуются даже сами поэты и философы. Уж во всяком случае, не тогда, когда им надо стрясти с тебя денег на опохмелку!
Гордость не позволила бы ему признаться даже самому себе, но он побаивался завтрашней встречи с Грагером – да что там, боялся, боялся до дрожи в коленях, до влажных ладоней: он не хотел покидать Умбар. Слишком уж затянул его вольный город, слишком долго он всматривался в резкую синеву небес, слишком искренне старался понять и принять эту жизнь… И потом, после всех приложенных усилий, оказаться негодным для работы! Нет, он не мог смириться с такой несправедливостью.
В вечернее небо с визгом взлетела очередная шутиха, черное домино слева захихикала и прижалась к нему несколько сильнее, чем следовало бы, а на удивление чистый нищий справа наступил ему на ногу. Не будь Тангорн столь напряжен и зол, он оценил бы чувство юмора Грагера, назначившего ему встречу на набережной Трёх Звезд в день Большого Карнавала… Но он провел в тщетных поисках резидента по меньшей мере часа три, был втянут в хоровод, облит портвейном, зацелован какой-то маской неясного пола и чуть не размазан толпой о парапет, когда начали пускать фейерверки. Уже стемнело, и праздник всё набирал обороты – барон собрался было забыть о решающих встречах, работе в Умбаре и фарамировых помощниках, и пойти тихо напиться, когда его подхватили сзади под руку и оттащили к столику, у которого торговали вином. Обернувшись, он увидел перед собой пехотинца-харадрима, протягивающего ему стакан.
-Ну же, Тангорн, сегодня праздник, и вам бы не мешало немного расслабиться!
Со смешком харадрим стянул лицевой платок и оказался ехидно улыбающимся Грагером, тотчас же отвернувшимся налить себе вина.
-Барон, не надо на меня так смотреть. Кстати, вам очень идет костюм маштанга!
-Я рад, что угодил вашему вкусу, барон – но скажите, неужели вы не могли подобрать более подходящего места и времени для нашей встречи?
-Не думаю – в Большой Карнавал здесь самое веселье, друг мой. Ещё вина?
Тангорн с удивлением обнаружил, что как-то успел взять и даже осушить стакан.
-Да, наверное… Нет, послушайте – зачем мы здесь? Вы собирались проверить меня, и…
Его собеседник с легким интересом посмотрел на него, и снова вернулся к сложной задаче выбора вина.
-Тангорн, я проверял вас в течение всего этого полугода. Вы остаетесь.
Грагер протянул ему ещё один стакан, взял пустой из его рук и, улыбнувшись, добавил:
-Хотя вот сегодня вы могли бы найти меня сами. И пораньше. Пойдемте?
Великие Валар – он готов был отдать всё за стакан воды! Ночь, полная плясок, дешевого вина и смеющихся масок подошла к концу, ему надо было ещё добраться до гостиницы – идти было долго, а в горле опять пересохло, но больше вина не влил бы в себя ни один человек, будь он сам легендарный Беорн Лесной… Несмотря на боль в ногах, возбуждение все не спадало, да и не очень-то хотелось возвращаться домой – но уже светало, улицы опустели, и, между прочим, их оставили те две девицы, которых Грагер подцепил где-то на полпути к площади Кастамира. Не то, чтобы Тангорн ждал от них чего-то, но женское общество могло бы помочь растратить остававшуюся энергию…
-Тангорн! Ну что, идем? Или ты так и намереваешься бродить по улицам в гордом одиночестве?
Грагер окликнул его со ступеней какого-то дома, усиленно перерывая складки своего костюма – видимо, в поисках ключа, который он и извлек с победным возгласом спустя мгновение.
-Ты меня приглашаешь, надо понимать?
-Ну не бросать же тебя на улице? Заходи, может, выпьешь ещё?
-Вы шутите, начальник?
-Заходи!
Удобно, без излишеств, и очень аккуратно. Место не слишком вязалось с развязным харадримом, всю ночь упорно спаивавшим Тангорна, а сейчас вдумчиво стиравшим с глаз подводку у небольшого кхандского зеркала, отвлекшись лишь на то, чтобы осчастливить гостя целым кувшином холодной воды.
-Ну, что ты стоишь – видишь кровать, располагайся, специальных мест для гостей не держим, знаешь ли – обычно если кто и приходит, так спит со мной.
-И часто приходят, значит?
Кровать была достаточно широка для троих, но оказалась отнюдь не такой мягкой, как он думал.
-Хей, и не жалуются гостьи, жестковата кровать ведь…
-Смотри как бы я не рассказал об этом следующей гостье, так и пойдет по Умбару шутка – мол, гондорские бароны такие неженки, рядом с ними и куртизанка – закаленный боец.
-Слышал я такие рассказы про местных куртизанок…
-Да, таких девочек в Минас-Тирите сроду не было… Климат, видно, не тот.
-Хорошо живет шпион, денег на куртизанок хватает.
-Да что тут деньги, главное, понравиться ей – может и так приласкать.
Грагер наконец стащил с себя латы от костюма и сел рядом:
-Рассказать?
-И впрямь, я, кажется, упустил эту сторону местной жизни… Просветите, барон!
-Ладно, все равно сейчас не уснуть…
Рассказывать Грагер умел мастерски. Со вкусом, обстоятельно, обращая внимание слушателя на особо любопытные детали, играя голосом, в меру жестикулируя – Тангорну оставалось только чуть прикрыть глаза и смаковать. В какой-то момент хозяин слазал в ящик стола и присовокупил к рассказу иллюстрации – по-видимому, его собственной работы, на этом вопросе они как-то не останавливались. Рисунки-то и стали последней каплей…
Пролистав пару страниц в альбоме, Тангорн откинулся обратно на кровать и простонал:
-Барон, а ты ведь издеваешься…
Не спадавшее всю ночь возбуждение, вино в крови и разгоряченное воображение – он уже определенно жалел о так бездарно упущенных девицах, ускользнувших куда-то на полпути к дому Грагера. О каковом сожалении и заявил во всеуслышанье, про себя же радуясь свободному покрою штанов маштангов.
Хозяин дома допил свою воду, положил альбом на пол у кровати и вернулся на место рядом с гостем:
-«Лишь об утратах не жалей», так сказал один юный гондорский поэт, помнишь, Тангорн? Куда делась твоя столь рано обретенная мудрость? Что там было дальше – что-то об иных подарках,..
-«Иное встретишь на пути ты». Ты и впрямь читал мои такато?
-Разумеется. Иное – как хорошо сказано-то…
От него пахло дешевым лебеннинским вином, дорогими кхандскими притираниями и пылью, а целовать он умел не хуже легендарных куртизанок. Скупые касания прохладных ладоней не снимали жара, но умело его возводили в превосходную степень; не оказать ответную любезность было невозможно. Кровать была в самый раз, костюмы снимались легко, а рассветные сумерки пьянили не менее праздничной ночи. Спавшая волна возбуждения принесла усталость, а за ней накатило забытье.
Завтра же был Умбар, и была работа.
Be afraid. Be very afraid!
Так вот.
Если так можно выразиться,
fandom - "Последний кольценосец" Еськова.
rating - наверно, PG
pairing - Тангорн/Грагер
beta - несравненная DieMerchen
а blame, ес-но, на ней же =)
"Из неизданных такато барона Тангорна"
Умбар… Пронзительно-синее небо над головой и перламутрово-зелёные волны, мерно бьющиеся о парапет. Отдающаяся звоном в ушах мешанина из чаячьих криков и воплей торговцев, зычных возгласов моряков и смешливого визга уличных девок, все ароматы портового города – пряности и рыба, фрукты и уксус, пот и благовония – всё это вновь и вновь кружит голову и пьянит кровь. Он провел в этом городе всего лишь полгода – целых полгода, узнал его со всех сторон, вошел в свет и проник в ряды хармианского братства, но всё равно, стоит ему на миг отвлечься, и Умбар снова закружит, поразит, ошеломит, а потом опять прикинется старым знакомцем…
Порой ему казалось, что вот-вот, стоит незаметно оглянуться, а может, ещё лишь раз поглубже вдохнуть или просто провести рукой по шершавой стене дома, каких много в Старом Городе – и он наконец поймет это место, поймет его душу и сможет спокойно смотреть в это бесконечно глубокое небо, купаться в плавленом меду солнца, затопляющем улицы уже к началу дня и столь неохотно оставляющем город сумеркам – и, быть может, напишет то самое последнее такато, ради которого и творит каждый мастер слова. Но нет – раз за разом это «почти», это «чуть-чуть» отступает, растворяется в тени улочек, в плеске воды в канале, в тонком запахе орхидеи меотис, которыми торгует та девушка на площади, что вчера провела с ним ночь. И снова молодому гондорскому барону приходится вглядываться и вслушиваться… Не забывая, впрочем, о задании.
Тогда, полгода назад, он по-детски обиделся на фарамирова резидента, барона Грагера, и лишь сейчас начал понимать – и впрямь, тоже нашелся шпион-мастер литературного перевода! Жизнь в далеком и таком притягательном городе оказалась мало похожей на мечты. Вернее, совершенно на них не похожей. Философы и поэты почему-то не имели привычки писать о том, как легко заблудиться в улочках Старого Города, и как трудно потом выбраться назад; о том, как виртуозно обчищают карманы на северном рынке, и какие волдыри вскакивают на ладонях после дня гребли по прекрасным каналам (и как гондольеры выдерживают?); и разумеется, никто из них не упоминал о том, что литературным языком в Умбаре не пользуются даже сами поэты и философы. Уж во всяком случае, не тогда, когда им надо стрясти с тебя денег на опохмелку!
Гордость не позволила бы ему признаться даже самому себе, но он побаивался завтрашней встречи с Грагером – да что там, боялся, боялся до дрожи в коленях, до влажных ладоней: он не хотел покидать Умбар. Слишком уж затянул его вольный город, слишком долго он всматривался в резкую синеву небес, слишком искренне старался понять и принять эту жизнь… И потом, после всех приложенных усилий, оказаться негодным для работы! Нет, он не мог смириться с такой несправедливостью.
***
В вечернее небо с визгом взлетела очередная шутиха, черное домино слева захихикала и прижалась к нему несколько сильнее, чем следовало бы, а на удивление чистый нищий справа наступил ему на ногу. Не будь Тангорн столь напряжен и зол, он оценил бы чувство юмора Грагера, назначившего ему встречу на набережной Трёх Звезд в день Большого Карнавала… Но он провел в тщетных поисках резидента по меньшей мере часа три, был втянут в хоровод, облит портвейном, зацелован какой-то маской неясного пола и чуть не размазан толпой о парапет, когда начали пускать фейерверки. Уже стемнело, и праздник всё набирал обороты – барон собрался было забыть о решающих встречах, работе в Умбаре и фарамировых помощниках, и пойти тихо напиться, когда его подхватили сзади под руку и оттащили к столику, у которого торговали вином. Обернувшись, он увидел перед собой пехотинца-харадрима, протягивающего ему стакан.
-Ну же, Тангорн, сегодня праздник, и вам бы не мешало немного расслабиться!
Со смешком харадрим стянул лицевой платок и оказался ехидно улыбающимся Грагером, тотчас же отвернувшимся налить себе вина.
-Барон, не надо на меня так смотреть. Кстати, вам очень идет костюм маштанга!
-Я рад, что угодил вашему вкусу, барон – но скажите, неужели вы не могли подобрать более подходящего места и времени для нашей встречи?
-Не думаю – в Большой Карнавал здесь самое веселье, друг мой. Ещё вина?
Тангорн с удивлением обнаружил, что как-то успел взять и даже осушить стакан.
-Да, наверное… Нет, послушайте – зачем мы здесь? Вы собирались проверить меня, и…
Его собеседник с легким интересом посмотрел на него, и снова вернулся к сложной задаче выбора вина.
-Тангорн, я проверял вас в течение всего этого полугода. Вы остаетесь.
Грагер протянул ему ещё один стакан, взял пустой из его рук и, улыбнувшись, добавил:
-Хотя вот сегодня вы могли бы найти меня сами. И пораньше. Пойдемте?
***
Великие Валар – он готов был отдать всё за стакан воды! Ночь, полная плясок, дешевого вина и смеющихся масок подошла к концу, ему надо было ещё добраться до гостиницы – идти было долго, а в горле опять пересохло, но больше вина не влил бы в себя ни один человек, будь он сам легендарный Беорн Лесной… Несмотря на боль в ногах, возбуждение все не спадало, да и не очень-то хотелось возвращаться домой – но уже светало, улицы опустели, и, между прочим, их оставили те две девицы, которых Грагер подцепил где-то на полпути к площади Кастамира. Не то, чтобы Тангорн ждал от них чего-то, но женское общество могло бы помочь растратить остававшуюся энергию…
-Тангорн! Ну что, идем? Или ты так и намереваешься бродить по улицам в гордом одиночестве?
Грагер окликнул его со ступеней какого-то дома, усиленно перерывая складки своего костюма – видимо, в поисках ключа, который он и извлек с победным возгласом спустя мгновение.
-Ты меня приглашаешь, надо понимать?
-Ну не бросать же тебя на улице? Заходи, может, выпьешь ещё?
-Вы шутите, начальник?
-Заходи!
Удобно, без излишеств, и очень аккуратно. Место не слишком вязалось с развязным харадримом, всю ночь упорно спаивавшим Тангорна, а сейчас вдумчиво стиравшим с глаз подводку у небольшого кхандского зеркала, отвлекшись лишь на то, чтобы осчастливить гостя целым кувшином холодной воды.
-Ну, что ты стоишь – видишь кровать, располагайся, специальных мест для гостей не держим, знаешь ли – обычно если кто и приходит, так спит со мной.
-И часто приходят, значит?
Кровать была достаточно широка для троих, но оказалась отнюдь не такой мягкой, как он думал.
-Хей, и не жалуются гостьи, жестковата кровать ведь…
-Смотри как бы я не рассказал об этом следующей гостье, так и пойдет по Умбару шутка – мол, гондорские бароны такие неженки, рядом с ними и куртизанка – закаленный боец.
-Слышал я такие рассказы про местных куртизанок…
-Да, таких девочек в Минас-Тирите сроду не было… Климат, видно, не тот.
-Хорошо живет шпион, денег на куртизанок хватает.
-Да что тут деньги, главное, понравиться ей – может и так приласкать.
Грагер наконец стащил с себя латы от костюма и сел рядом:
-Рассказать?
-И впрямь, я, кажется, упустил эту сторону местной жизни… Просветите, барон!
-Ладно, все равно сейчас не уснуть…
***
Рассказывать Грагер умел мастерски. Со вкусом, обстоятельно, обращая внимание слушателя на особо любопытные детали, играя голосом, в меру жестикулируя – Тангорну оставалось только чуть прикрыть глаза и смаковать. В какой-то момент хозяин слазал в ящик стола и присовокупил к рассказу иллюстрации – по-видимому, его собственной работы, на этом вопросе они как-то не останавливались. Рисунки-то и стали последней каплей…
Пролистав пару страниц в альбоме, Тангорн откинулся обратно на кровать и простонал:
-Барон, а ты ведь издеваешься…
Не спадавшее всю ночь возбуждение, вино в крови и разгоряченное воображение – он уже определенно жалел о так бездарно упущенных девицах, ускользнувших куда-то на полпути к дому Грагера. О каковом сожалении и заявил во всеуслышанье, про себя же радуясь свободному покрою штанов маштангов.
Хозяин дома допил свою воду, положил альбом на пол у кровати и вернулся на место рядом с гостем:
-«Лишь об утратах не жалей», так сказал один юный гондорский поэт, помнишь, Тангорн? Куда делась твоя столь рано обретенная мудрость? Что там было дальше – что-то об иных подарках,..
-«Иное встретишь на пути ты». Ты и впрямь читал мои такато?
-Разумеется. Иное – как хорошо сказано-то…
От него пахло дешевым лебеннинским вином, дорогими кхандскими притираниями и пылью, а целовать он умел не хуже легендарных куртизанок. Скупые касания прохладных ладоней не снимали жара, но умело его возводили в превосходную степень; не оказать ответную любезность было невозможно. Кровать была в самый раз, костюмы снимались легко, а рассветные сумерки пьянили не менее праздничной ночи. Спавшая волна возбуждения принесла усталость, а за ней накатило забытье.
Завтра же был Умбар, и была работа.
***
