можно сказку? совсем на твоё усмотрение
Почти про птиц и дождь.История эта произошла в одном европейском городе.
Все мы знаем тот город: он скорее на севере, нежели на юге, и скорее на востоке, нежели на западе, а порой и вовсе в самом центре Европы. Он полон флюгеров, вонзающихся в небо, и покатых черепичных крыш, там множество чердаков и мансард, узких улочек и торжественных проспектов, медных памятников и деревянных статуй. Там живут поэты и художники, там шалят студиозусы и до сих пор случаются дуэли. Там раздаются шаги командора, голуби уносят позолоту со статуй принцев, русалочка ускользает в море, дети лазают в яблоневый сад за высокой стеной, а соловьи иногда умирают под кустами роз. Там очень часто идут нескончаемые дожди…
А ещё там живёт множество птиц. Если бы все городские птицы слетелись на главную площадь, им пришлось бы сидеть в пять слоёв, и всё равно остались бы обиженные воробьи, осыпающиеся с плеч статуи императора.
Вот о птицах-то и дожде пойдёт этот рассказ.
Как известно, птичья жизнь очень сильно зависит от солнца. От него тепло, без него холодно, в зависимости от его положения на небе кто-то прилетает, кто-то улетает, некоторые гнездятся, другие воспитывают детей, третьи решают, что лучше воздержаться… Разумеется, в городе, где часто идут дожди, с солнцем плохо, но как-то местные птичьи стаи умудрялись выкручиваться. В основном, конечно, полагались на флюгера, время от времени рвавшие тучи на клочки и расчищавшие ненадолго небо.
Но вот как-то наступила чёрная полоса для городских пернатых – дожди всё не кончались, флюгера халтурили, проходили дни, недели, месяца, и было не видать ни лучика солнца, не то, что всё светило целиком. Человек – будучи хитрым, а также обладателем отставленного большого пальца – специально на такие случаи напридумывал много способов вычисления передвижения светил по небу, а также разные варианты передачи этих знаний другим людям, вдруг что стрясётся. У птиц же с пальцами туго, и сроки жизни у них не такие серьёзные, так что на весь город не нашлось никого, кто смог бы на основании смутных воспоминаний о том, как светило солнце в последний раз, постановить, как оно светит сейчас – там, над облаками. Некоторые из молодняка уже с трудом верили, что солнце всё ещё светит. А и правда, кто знает, что там с ним над тучами происходит?
Первыми потеряли терпение воробьи. Им более всего наплевать на положение солнца на небосклоне, но света и тепла хочется, а жалобы соседей быстро надоедают – уж особенно таким нетерпеливым и любящим поговорить самим ребятам, как воробьи. Потеряв же терпение, они собрались в несколько стай, основательно погалдели на заданную тему, и стали носиться по городу, собирая жалобы и предложения и передавая их дальше. Так прошло несколько дней, и наконец этот дисперсный птичий парламент принял решение: на той самой главной площади, которой не вместить всех городских пернатых ну никак, в урочный час собрались парочка самых громких воробьёв, мудрая галка, сорока-трепло и все-все-все голуби и вороны города.
Воробьи присутствовали для поддержки и выражения общественного мнения, галка – для представительности, а сорока выступила оратором. Она донесла до голубей и воронов решение города, и было оно вот каким:
«Белые голуби невинны и добры, символы мира и любви, им должно быть легко подняться к небесам, облака перед ними расступятся, ветра им помогут, солнце им улыбнётся. Чёрные вороны злы и хитры, помощники ведьм и трупоеды, они упорством и коварством преодолеют все препятствия и разыщут солнце. Пусть каждая из стай выберет самого достойного и отправит проверить, светит ли ещё над облаками солнце, где оно да под каким углом к горизонту».
И воробьи изобразили поддержку общественного мнения.
«А той стае, чей посланец рассмотрит, что да как, и расскажет нам, будет почёт всех пернатых и городской парк в вечное и эксклюзивное пользование».
Решали стаи недолго: не успели удивлённые дворники начать гонять их по всей площади, как уже выбрали достойных Голубя и Ворона и отправили их проведать солнце. Самое время вышло, раз дворники на улицах – значит, люди знают, что наступил рассвет.
Взлетели оба посланца одновременно, но в разных направлениях, и долго кружили по улицам, петляли между крыш, крутили виражи у флюгеров, всё примеривались к облакам и тучам. Несколько раз пытались прорваться, пару раз чуть не падали, потом плутали в водяном тумане, но так или иначе, оба поднялись над пеленой, порадовались солнечному свету, отметили положение светила, и отправились назад. С не меньшими, а то и большими трудностями, разумеется – какие только подозрительные вещи не летают между слоями облаков, представить трудно! Не говоря уж о порывах ветра, капризах флюгеров, внезапно вырастающих прямо под клювом трубах и трубочистах, брызгах из пастей горгулий, падающих горшках с геранью, вышвыриваемых поэмах и романах – всего и не перечислить.
Вернувшихся на площадь Голубя и Ворона их собратья узнали с большим трудом. Голубь на пути своём был облит из окна, столкнулся с трубочистом, попал под выхлоп странной машины в облачном слое и совсем не был похож на истинного Белого голубя, символ мира и любви. Он был серым и местами чёрным, но очень красиво рассказал про солнце, так что ему хоть и с опаской, но простили изменившуюся внешность. Ворон же пролетел сквозь мансарду художников, работавших в тот день с мелом, хитро петлял, выискивая самые тонкие и светлые места в облаках, а на обратном пути второпях прорвался сквозь грозовую тучу и получил молнией по хвосту, после чего окончательно перестал быть смоляно-чёрным, как положено настоящему Ворону. Он поседел, а клюв его стал и вовсе белым, но он очень точно установил положение солнца на небосклоне, и все присутствовавшие птицы, несмотря на вызывавшую недоверие внешность, выслушали его и запомнили новые данные.
А парк сизый Голубь и седой Ворон постановили поделить между их сородичами, и как-то вот никто не посмел им возразить.
Почти про птиц и дождь.История эта произошла в одном европейском городе.
Все мы знаем тот город: он скорее на севере, нежели на юге, и скорее на востоке, нежели на западе, а порой и вовсе в самом центре Европы. Он полон флюгеров, вонзающихся в небо, и покатых черепичных крыш, там множество чердаков и мансард, узких улочек и торжественных проспектов, медных памятников и деревянных статуй. Там живут поэты и художники, там шалят студиозусы и до сих пор случаются дуэли. Там раздаются шаги командора, голуби уносят позолоту со статуй принцев, русалочка ускользает в море, дети лазают в яблоневый сад за высокой стеной, а соловьи иногда умирают под кустами роз. Там очень часто идут нескончаемые дожди…
А ещё там живёт множество птиц. Если бы все городские птицы слетелись на главную площадь, им пришлось бы сидеть в пять слоёв, и всё равно остались бы обиженные воробьи, осыпающиеся с плеч статуи императора.
Вот о птицах-то и дожде пойдёт этот рассказ.
Как известно, птичья жизнь очень сильно зависит от солнца. От него тепло, без него холодно, в зависимости от его положения на небе кто-то прилетает, кто-то улетает, некоторые гнездятся, другие воспитывают детей, третьи решают, что лучше воздержаться… Разумеется, в городе, где часто идут дожди, с солнцем плохо, но как-то местные птичьи стаи умудрялись выкручиваться. В основном, конечно, полагались на флюгера, время от времени рвавшие тучи на клочки и расчищавшие ненадолго небо.
Но вот как-то наступила чёрная полоса для городских пернатых – дожди всё не кончались, флюгера халтурили, проходили дни, недели, месяца, и было не видать ни лучика солнца, не то, что всё светило целиком. Человек – будучи хитрым, а также обладателем отставленного большого пальца – специально на такие случаи напридумывал много способов вычисления передвижения светил по небу, а также разные варианты передачи этих знаний другим людям, вдруг что стрясётся. У птиц же с пальцами туго, и сроки жизни у них не такие серьёзные, так что на весь город не нашлось никого, кто смог бы на основании смутных воспоминаний о том, как светило солнце в последний раз, постановить, как оно светит сейчас – там, над облаками. Некоторые из молодняка уже с трудом верили, что солнце всё ещё светит. А и правда, кто знает, что там с ним над тучами происходит?
Первыми потеряли терпение воробьи. Им более всего наплевать на положение солнца на небосклоне, но света и тепла хочется, а жалобы соседей быстро надоедают – уж особенно таким нетерпеливым и любящим поговорить самим ребятам, как воробьи. Потеряв же терпение, они собрались в несколько стай, основательно погалдели на заданную тему, и стали носиться по городу, собирая жалобы и предложения и передавая их дальше. Так прошло несколько дней, и наконец этот дисперсный птичий парламент принял решение: на той самой главной площади, которой не вместить всех городских пернатых ну никак, в урочный час собрались парочка самых громких воробьёв, мудрая галка, сорока-трепло и все-все-все голуби и вороны города.
Воробьи присутствовали для поддержки и выражения общественного мнения, галка – для представительности, а сорока выступила оратором. Она донесла до голубей и воронов решение города, и было оно вот каким:
«Белые голуби невинны и добры, символы мира и любви, им должно быть легко подняться к небесам, облака перед ними расступятся, ветра им помогут, солнце им улыбнётся. Чёрные вороны злы и хитры, помощники ведьм и трупоеды, они упорством и коварством преодолеют все препятствия и разыщут солнце. Пусть каждая из стай выберет самого достойного и отправит проверить, светит ли ещё над облаками солнце, где оно да под каким углом к горизонту».
И воробьи изобразили поддержку общественного мнения.
«А той стае, чей посланец рассмотрит, что да как, и расскажет нам, будет почёт всех пернатых и городской парк в вечное и эксклюзивное пользование».
Решали стаи недолго: не успели удивлённые дворники начать гонять их по всей площади, как уже выбрали достойных Голубя и Ворона и отправили их проведать солнце. Самое время вышло, раз дворники на улицах – значит, люди знают, что наступил рассвет.
Взлетели оба посланца одновременно, но в разных направлениях, и долго кружили по улицам, петляли между крыш, крутили виражи у флюгеров, всё примеривались к облакам и тучам. Несколько раз пытались прорваться, пару раз чуть не падали, потом плутали в водяном тумане, но так или иначе, оба поднялись над пеленой, порадовались солнечному свету, отметили положение светила, и отправились назад. С не меньшими, а то и большими трудностями, разумеется – какие только подозрительные вещи не летают между слоями облаков, представить трудно! Не говоря уж о порывах ветра, капризах флюгеров, внезапно вырастающих прямо под клювом трубах и трубочистах, брызгах из пастей горгулий, падающих горшках с геранью, вышвыриваемых поэмах и романах – всего и не перечислить.
Вернувшихся на площадь Голубя и Ворона их собратья узнали с большим трудом. Голубь на пути своём был облит из окна, столкнулся с трубочистом, попал под выхлоп странной машины в облачном слое и совсем не был похож на истинного Белого голубя, символ мира и любви. Он был серым и местами чёрным, но очень красиво рассказал про солнце, так что ему хоть и с опаской, но простили изменившуюся внешность. Ворон же пролетел сквозь мансарду художников, работавших в тот день с мелом, хитро петлял, выискивая самые тонкие и светлые места в облаках, а на обратном пути второпях прорвался сквозь грозовую тучу и получил молнией по хвосту, после чего окончательно перестал быть смоляно-чёрным, как положено настоящему Ворону. Он поседел, а клюв его стал и вовсе белым, но он очень точно установил положение солнца на небосклоне, и все присутствовавшие птицы, несмотря на вызывавшую недоверие внешность, выслушали его и запомнили новые данные.
А парк сизый Голубь и седой Ворон постановили поделить между их сородичами, и как-то вот никто не посмел им возразить.
-
-
27.01.2007 в 09:57-
-
27.01.2007 в 17:32-
-
27.01.2007 в 23:43-
-
28.01.2007 в 00:46